Отправлено: 26.04.08 12:02. Заголовок: Тактические хитрости в древности и в средние века

Добиваться победы можно не только силой, но и хитростью. Но что есть хитрость? Засаду, устроенную в глухом лесу или горном ущелье, конечно же, нельзя считать таковой. Для того, чтобы, прячась в кустах, подкараулить противника, не требуется оригинального мышления. Любой зверь справится с этим не хуже самого опытного партизана.
Вошедшие в историю военные хитрости бесконечно многообразны. Многие из них могли сработать и срабатывали лишь однажды, при каких-то уникальных обстоятельствах. Но были и уловки, приносившие победу независимо от случая, и повторявшиеся столь регулярно, что их можно рассматривать как неотъемлемую часть тактического искусства.

Засада
Чаще всего хитрости имели целью устройство внезапных нападений. Переломить ход сражения, двинув против усталого и расстроившего ряды противника свежих бойцов из резерва, удавалось очень часто. Еще в древности построение в две и даже три линии стало стандартным элементом тактики многих армий.

Но враг, надо полагать, тоже не глуп. Видя вторую и третью боевые линии, он, конечно же, будет готов к встрече с ними. Для достижения максимального эффекта (в том числе и морального) появление «на сцене» резерва должно стать неожиданностью. «Припасенных» для решающей атаки воинов нужно как-то укрыть. Устроить засаду.

Тактика засад столь регулярно приводила к победе, что нашла отражение даже в организационной структуре некоторых армий. Так, при традиционном для Руси делении войска на 5—7 полков, один из них именовался «засадным». В византийском войске также существовали особые отряды для «нечаянных нападений» на флангах.

Все бы хорошо, но как устроить внезапное нападение днем, в поле, когда все войска как на ладони? Можно, конечно, упереть фланги в леса или скалы и укрыть резервы там. Византийцы не раз прибегали к подобному приему в войнах с варварами. Но и те не всякий раз давали подловить себя настолько просто. Опытный командир наверняка будет предвидеть подобную уловку.

Прятать войска удобнее всего за другими войсками. Легкая кавалерия в прошлом не раз с успехом выполняла функцию ширмы, не позволяющей противнику определить положение тяжелой конницы и пехоты. Если же отряды все-таки видны, то стратеги древности знали много способов скрыть от врага их действительную численность и состав. Воины вставали плотнее или реже, оружие прикрывалось серыми плащами, либо, наоборот, каждый из всадников нес по два копья.

Лучше всего умели играть в прятки на открытом месте монголы. Свое число и расположение они скрывали, рассаживая на бесчисленных заводных (запасных) лошадей женщин, детей и даже чучела. Если же и этого оказывалось мало, то далеко на флангах, поднимая тучи пыли, прогоняли стада скота. Так, с одной стороны, противник приводился в трепет несметностью «монгольской конницы», а с другой стороны, определить, где в действительности строятся воины, не было никакой возможности.

Крокодилы в подкопах
Страшно?
Формой военной хитрости считаются действия, вызывающие у противника иррациональный страх. Часто это бывает страх неведомого. Мексиканские индейцы ацтеки отличались воинской доблестью, но впадали в панику при виде лошадей. Если 4000 воинов бежит от 16 всадников, грех не воспользоваться этим. Сами лошади, во всяком случае, пользовались. Быстрое размножение мустангов в Америке связывается, в частности, с тем, что поначалу, даже убив всадника, индейцы не решались стрелять в лошадь.

Ничем не отличались в этом плане и европейские народы. Жителям Карфагена удалось заставлять римских саперов покидать подкопы, напуская на них крокодилов. Едва ли это были большие крокодилы. Да и вообще, на суше эти рептилии не представляют серьезной опасности. Но откуда это было знать итальянцам? В средние века даже чучела крокодилов наделялись магической силой.

Наконец, некоторые животные способны вызывать иррациональный ужас, даже будучи привычными и известными. Зная это, хитроумные карфагеняне запаслись не только крокодилами, но и змеями, глиняные сосуды с которыми они сбрасывали на римские суда. Когда змеи расползались по палубам, гребцы разбегались со своих скамей и даже тонули, выпрыгивая за борт.

Притворное отступление
Заготовить для противника «сюрприз» в виде пары тысяч отборных воинов — это, конечно же, только полдела. Для того, чтобы ловушка сработала наверняка, противника нужно в нее завлечь. По этой причине наибольший эффект давало сочетание засады с притворным отступлением.

Почему именно с отступлением? Засаду легче всего устроить в тылу собственных войск. Кроме того, за первой боевой линией можно скрыть рвы и ловушки. Наконец, начав отступление, есть шанс заставить противника расстроить свои ряды и выманить его с удобных позиций.

Если значительная часть сил выделена для внезапной атаки, нельзя полагаться на легковерность противника. Сложность организации настоящего притворного отступления, успех которого будет закономерен, а не случаен, заключается в том, что оно не может быть притворным. Враг должен поверить, что победил. А единственный способ гарантированно убедить его в этом — действительно позволить ему победить на каком-то участке.

Классическим примером завлечения противника в засаду может служить победа Дмитрия Донского на Куликовском поле. Здесь засадный полк, чтобы исключить его обнаружение противником, был укрыт в лесу глубоко позади фронта русского войска. В бой он вступил, лишь когда татары опрокинули фланг русских войск и, преследуя бегущих, проскочили мимо засады. Если бы полк левой руки не был действительно разбит, едва ли стоило ожидать, что Мамай, ничего не заподозрив, бросит в прорыв все свои резервы.

К случаям применения тактики подобного рода можно отнести и битву при Каннах. Разворачивая свое войско на открытой равнине, Ганнибал поставил в центре боевого порядка легковооруженных галлов, лучшую же пехоту — ливийских гоплитов — на флангах. Причем для создания эффекта внезапности ливяне были сдвинуты назад и скрыты за массами конницы и стрелков.

Первый удар легионов пришелся на галльскую пехоту, которая скоро не выдержала натиска. Преследуя галлов (бегущих очень убедительно — искренне, от души, без следа притворства) и не видя засад на флангах, римляне сами вошли в подготовленную ловушку.

Наконец, в битве при Гастингсе нормандские рыцари упорно атаковали закрепившуюся на почти неприступном для кавалерии холме пехоту саксов. Только после того, как все атаки были отбиты с большими потерями для нормандцев, притворное отступление позволило им выманить хирд на равнину.

«Засада» же была организована нормандцами очень своеобразно. В дело был пущен «внутренний» резерв. Саксы просто не ожидали, что дисциплина в войске Вильгельма Завоевателя намного выше, чем обычно было в европейских феодальных армиях. «Показывать врагу спину» в то время считалось несовместимым с рыцарской честью! Поэтому представлялось невозможным, что рыцари станут отступать перед пехотой по приказу. Зато вполне естественным казалось, что, встретив сопротивление, они побегут по собственной инициативе. Такая уж противоречивая была у рыцарей репутация.

Мастерами тактических отступлений справедливо считались конные и пешие варвары. Хотя здесь едва ли стоит говорить о хитрости. Обращаясь в бегство, варвары вовсе не намеревались вводить противника в заблуждение, а лишь стремились избежать ближнего боя. Увидев же, что преследование прекратилось, они возвращались, что для врагов нередко оказывалось полной неожиданностью.

Хитрости в наступлении
Преподнести врагу какой-либо сюрприз в наступлении несколько сложнее, так как, обороняясь, он заведомо ожидает нападения. Но его можно ввести в заблуждение относительно того, где и в какой момент будет нанесен удар.

Очень популярной в древние времена военной хитростью было... не нападать вовсе. Сильнейшее войско, от которого противник ожидал наступательной тактики, выходило в поле, строилось, но затем, спустя некоторое время, возвращалось в лагерь. Маневр мог повторяться в течение многих дней. Постепенно враг, которому надоедало попусту париться в доспехах, «расслаблялся». Воины, полагая, что битвы не будет, вооружались небрежно, выходили из лагеря беспорядочно. В результате, когда битва все-таки начиналась, обороняющаяся сторона оказывалась морально и физически не готова к ней.

Аналогичного эффекта добились монголы, когда под Лигницем в сражении с рыцарскими ополчениями Польши и Германии устремились в атаку, крича «спасайся» на польском языке. Поляки пришли в замешательство, решив, что это бежит какой-то из их отрядов, не погнали своих коней навстречу и были опрокинуты.

Классическим приемом стала также тактика отвлекающих атак. Желая скрыть направление главного удара, первый натиск наступающая сторона осуществляла по всему фронту. Так, при решающем штурме Казани, войска Ивана Грозного одновременно предприняли атаки на все ворота, хотя в действительности ворваться в город предполагалось через проделанный взрывом пролом.

Наконец, большое значение во все времена имела рискованная, но эффективная тактика «здесь они нас не ждут». Внезапность нападения могла быть достигнута путем наступления через местность, которую противник обоснованно считал непроходимой. В битве со шведами дружина князя Александра (на тот момент Невским еще не ставшего) оставила коней и даже щиты, чтобы пройти к лагерю противника через болото.

Аналогичным образом пытались действовать в 1515 году швейцарцы в сражении при Мариньяно, названном современниками «Битвой Гигантов». Не знавшему до той поры поражений ополчению швейцарских кантонов общей численностью в 30 тысяч человек противостояла 40-тысячная французская армия.

В отношении главной ударной силы сражений 16 века — пикинеров — французы уступали швейцарцам вдвое. Но общая численность их войска была больше. Они располагали сильной конницей и лучшей в Европе артиллерией. Кроме того, с фронта их позиции были прикрыты болотом, через которое вела единственная гать. С учетом данных обстоятельств, французский король пришел к выводу, что швейцарцы атаковать не станут.

Он ошибся. На рассвете швейцарские алебардщики внезапно прошли через гать и ворвались на позиции французов, сразу захватив 20 пушек. Следом за ними начали переправляться баталии. Французы опомнились и открыли ураганный огонь из оставшихся орудий. Атака была отбита с большими для швейцарцев потерями и... на следующий день повторилась в точности. Не ожидавший такой наглости противник снова оказался захвачен врасплох и швейцарцы все-таки переправились.

В завязавшейся после переправы битве швейцарцы были разбиты. Но факт остается фактом — при всей своей простоте хитрость оказалась настолько эффективной, что сработала на одном и том же противнике два раза подряд.

Грязные приемы
Помимо камней, стрел и горшков с зажигательной смесью, в старину по вражеским позициям нередко выстреливались и снаряды, целью которых было не тело, а дух противника. Так, перебрасывать через стену отрубленные головы врагов придумали вовсе не орки, а еще римляне. Если же мощность метательной машины позволяла, то в полет могло отправиться и целое тело.

Чаще же всего осажденный город забрасывали сосудами с нечистотами. Данный способ нападения был столь распространен, что даже Леонардо да Винчи трудился над его усовершенствованием, пытаясь достичь максимального зловония путем длительного прогрева смеси из свеклы и фекалий в герметично закрытых банках.

Целью подобных обстрелов была деморализация противника. Запахи оказывают сильное воздействие на боевой дух. Накрытый залпом враг не только в прямом, но и в переносном смысле начинал чувствовать, что он по уши... в неприятностях.

Как обмануть хитреца?
Если уж говорить о хитростях высшего класса, то многочисленные примеры таковых оставил потомкам карфагенский полководец Ганнибал.

Потерпев тяжелые поражения при Треббии и Тразименском озере, римляне поручили руководство оставшимися войсками Фабию, командиру опытному, умному и очень осторожному. Видя, что наспех набранные из крестьян легионы не могут на открытой местности противостоять тяжелой иберийской коннице и регулярной фаланге африканцев, Фабий стал тщательно избегать сражений. При появлении пунов римляне укрывались в лагере, штурмовать который Ганнибал не решался.

Ганнибал предпринял множество попыток выманить римлян из лагеря и навязать им бой, но Фабий был слишком умен, чтобы дать себя провести. Следуя за африканцами, он ни разу не дал захватить себя врасплох на марше, но сам постоянно угрожал тылам карфагенского войска. Наконец, воспользовавшись оплошностью Ганнибала, он запер пунов в Капуанской области. Для того, чтобы вырваться из ловушки, им предстояло пройти через узкую долину, господствующие над которой холмы были заняты легионами.

Ганнибал не стал терять времени. Ближайшей же ночью римляне построились по тревоге: походная колонна африканцев начала втягиваться в ущелье. Фабий готов был дать сигнал к атаке, но медлил. Не могло же быть, чтобы столь опытный полководец, как Ганнибал, сам шел в западню, не придумав какой-нибудь уловки? Тут же, словно в ответ на этот вопрос, на склонах холмов вспыхнули и заметались яркие огни.

Природа загадочного явления раскрылась довольно скоро. Высланные на разведку легионеры с изумлением обнаружили... множество волов, к рогам которых были привязаны горящие факелы. Ничего не поняв, но на всякий случай испугавшись, римляне укрылись в лагере.

Фабий в ту ночь так и не двинул войска в атаку. Будучи человеком очень осторожным, он не стал действовать в неясной обстановке, не поняв прежде, что за ловушку приготовил ему коварный африканец... И, главное, при чем здесь волы?!

А волы были не при чем. Ганнибал только и желал, чтобы Фабий, ничего не предпринимая, до утра ломал себе голову, пытаясь найти этому «факельному шествию» какое-то разумное объяснение.

Парик — оружие стратега
Методы воздействия на умы подчиненных иногда бывали очень нетривиальными. Ганнибал, к примеру, завел себе целую коллекцию париков и фальшивых бород, постоянно переодевался и менял внешность. Облаченным только в плащи и не имеющим представления о маскараде простодушным варварам — нумидийцам и галлам — он представлялся многоликим божеством.

Конечно же, виртуозные психологические этюды в духе Ганнибала имеют существенный недостаток: враг может оказаться недостаточно умен, чтобы перехитрить самого себя. На войне все должно быть простенько и со вкусом.

Вводя противника в заблуждение традиционными способами — притворными отступлениями и отвлекающими атаками — полководец выступает в качестве режиссера грандиозного спектакля, сценарий которого знает только он сам. Актеры — его собственные воины — не подозревают о том, что, согласно творческому замыслу, предпринимаемая ими атака должна захлебнуться, а обороняемая позиция — сдана. И не должны знать. Римский полководец Метел Пий, когда его спросили о планах на следующий день, ответил: «Если бы моя туника могла заговорить, я бы ее сжег».